Админ
АУ. Современный мир. Итачи - наркоман. Мир Цукиеми - мир, который видит Итачи посредством очередной дозы. Хотелось бы не юмор, не стеб. Но если исполнителя все же торкнет, заказчик будет не против хорошего (стеба) юмора.
-
-
19.06.2010 в 13:03-
-
19.07.2010 в 03:03R; deathfic.
Автор: здесь должна была быть мысль. А получился сумбур.
(1)
Они кривят губы в подобии брезгливой усмешки. Отворачиваются и шипят что-то вослед. Провожают настороженным взглядом.
Изгой.
Падаль.
Наркоман.
Итачи усмехается. Его нисколько не волнует гаденькое выражение лица молоденькой крашенной блондинки, которая продаёт ему шприцы в аптеке напротив. О, да, девочка была вполне ничего, и Учиха иногда даже подумывал о том, что неплохо было бы поразвлечься с ней пару раз… На большее этой нимфетки в белом халатике просто бы не хватило.
Все они одинаковые – как одноразовые пластиковые стаканчики. Такие же искусственные. Такие же хрупкие.
Итачи знал об этом. Знал, что такие приходят в негодность, чуть только их касается матово-оранжевый кончик зажжённой сигареты…
Плавятся.
Умирают.
Тысячами.
Нет, Итачи не принадлежал к тому слою общества, которое тесно примыкает к той самой безнадёжной категории – «наркоманы». Сброд. Отребье. Кучка безымянных серых теней, которые слоняются по подъездам со стеклянными глазами и пугают своим видом впечатлительных старушек. Они сгорают в несколько лет после того, как садятся на иглу… Да и горят-то как: не ярко, во всполохах рыжего пламени, а, скорее, развеваются сизым дымом. Пока есть время – трахаются по подворотням, не помня себя самих. Быстро, с расширенными зрачками, будто боясь где-то не успеть, чего-то не понять, что-то забыть… Пока есть время. Потому что для зависимых оно идёт на убывание.
Обратный отсчёт.
И никто не знает, сколько ему осталось.
Люди без имени, без адреса, без связей.
Без прошлого. Без настоящего. Без будущего.
Итачи всегда было интересно: а что видят другие? Не могут же люди сходить с ума одинаково… Нет, точно не могут. Это было бы слишком… сильно.
Наркотики, вопреки мнению большинства – это не путь. Это – всего лишь средство.
Ведь если бы существовал единый мир, в который гарантированно попадает каждый, вдохнувший/вколовший/… очередную дозу – всё это было бы объяснимо. Можно было бы, наконец, понять, за чем так тянутся эти живые призраки, почему с такой яростью цепляются за краешек этой недо-реальности. И тогда человечество бы действительно разрушило эту гигантскую паутину – иллюзию, и больше некуда было бы идти… Потребность в наркотиках отпала бы сама собой.
Потому что зачем нужен билет, в котором не указан пункт назначения?
Итачи, вопреки негласным правилам «зависимых», не водил никаких знакомств с «собратьями». Поэтому и спросить было не у кого.
Впрочем, так уж и не у кого? Однажды некое подобие разговора на интересующую его тему всё-таки состоялось.
Собеседник оказался щупленьким парнишкой неопределённого возраста. Он был «шестёркой» - одним из тех бедолаг, которым обычно поручают доставку «товара», и который работает на более крупного дилера, как правило, за дозу.
Так случилось в тот вечер, что произошла накладка – по вине мальчишки, разумеется. Путано объясняясь и стараясь не демонстрировать слишком явно свой бегающий взгляд, курьер сказал, что «товар» задерживается, но что уже через час или даже меньше он будет на месте. За его надтреснутым сиплым голосом скрывался страх – что Итачи позвонит «начальству», и тогда у незадачливого парня начнутся настоящие проблемы…
В тот вечер Учиха проявил неожиданное для себя самого великодушие. Спросив у курьера, курит ли он, и получив утвердительный ответ, Итачи протянул мальчишке сигарету.
Он не спрашивал, по какой причине парень сел на иглу… Это только нормальным людям кажутся важными такие мелочи… В своей же среде становится неважным, как и почему ты сюда попал. Здесь заканчивается действие законов окружающего мира.
Ты – один из нас, и этим всё сказано.
Ты можешь умереть сегодня или завтра. От ломки по очередной дозе, от чьего-то кулака или ножа, от, собственно, передозировки…
Здесь это всё не важно.
Никому.
Где-то внутри тикает таймер… Только - вот незадача! – заглянуть туда, в темноту, и увидеть заветные, мигающие зелёным цифры никак нельзя.
Сиди, гадай, сходи с ума…
А вдруг сегодня? А вдруг завтра? А вдруг… уже?
Тогда он впервые задал вслух так интересовавший его вопрос.
- Что ты видишь?
Мальчишка беспокойно заёрзал, едва не выпустив из пальцев сигарету, и даже умудрился обжечься…
…Тлеющий пластиковый стаканчик.
Наркоманы ведь такие же люди, правда?
- Что?
- Я спрашиваю, что ты видишь, когда принимаешь дозу.
- А какая тебе разница? – огрызнулся паренёк.
Итачи пожал плечами.
- Никакой. Просто херово будет однажды сдохнуть и так и до конца не осознать… от чего именно.
Курьер дёрнулся. Учиха мельком отметил плотно сжатые и отчего-то побледневшие губы.
- Это по-разному, - тихо проронил он. – Иногда я плыву в какофонии из цветов и звуков… И, ты знаешь, - это здорово! Там всегда играет рояль… И всегда, почему-то, Лунную сонату. Веришь, нет, - я никогда и пальцем клавиш не касался, да я даже не помню, кто её написал…
- Бетховен, - коротко вставил Итачи.
- Да какая нахер разница?
- Действительно. Продолжай.
- Я только один раз слышал эту мелодию… Я ещё до того… В общем, раньше, я встречался с девчонкой одной… Так вот она просто балдела от классической музыки. Хрен её разбери, что она в ней находила… Она и музыкой-то увлекалась, что называется «постольку поскольку». И я, однажды, прихожу к ней вечером, а у неё эта… играет. И она сидит так, в тёмной комнате, закрыв глаза, и не дышит совсем… Я испугался, свет включил… Потом смотрю – она нормально, сидит. Глаза открыла, недовольно так на меня зыркает… А тут вдруг как вскинется, да как схватит меня за рукав – и тянет на балкон. Я, честно, подумал тогда, что она из окна вывалится… Или меня столкнёт… А она стоит, знаешь, смотрит куда-то в сторону… И такую же чушь несла… Что соната эта – она вечная, она никогда не заканчивается, и что композитор специально так её написал, чтобы можно было расслабиться, и что если поставить в компьютере «повтор», то не будет заметно, что мелодия прерывается. И, говорит, правда, мол, насколько легче, когда знаешь, что музыка не оборвётся, что она будет играть вечно?.. Как жизнь, говорит. Жизнь наша… Она тоже такая. «А вот я, - говорит, - хочу, чтобы, когда я умру, то заиграла бы Лунная Соната». И к чёрту, говорит, Рай и Ад – лишь бы музыка звучала беспрерывно, и тогда нельзя будет понять, что я умерла… «Я обману и жизнь, и смерть. Я стану частью вечности».
Я, честно говоря, несколько прифигел от такого потока мыслей. Мне всегда казалось, что музыка делает вечными только своих творцов, но никак не тех, кто её слышит… А, знаешь, - мальчишка облизнул пересохшие губы. – Я только потом понял, о чём она говорила… Когда мне эта хренотень начала слышаться после каждой дозы… Ты же правда, ничего не понимаешь в этот момент… Только то, что не понятно – живой ты, мёртвый… Всё равно ведь. И хочется… И так же хочется, чтобы это длилось вечно!..
Незадачливого курьера Итачи в тот вечер вытолкал взашей со своей лестничной площадки.
Он просто хотел узнать, что видят другие… А что получил? Кучу бессвязных воспоминаний и какое-то помешательство на Лунной сонате.
Придурок. Ну при чём тут она?
По крайней мере, одно Учиха понял – все они видят разные миры.
Миры ли?..
Впрочем, не важно. Важно было другое: теперь Итачи точно знал, что никогда в жизни не сможет отказаться от наркотиков…
Потому что если то, что он видит… Если только он может видеть это…
То он тем более не имеет права бросать всё.
Итачи чувствовал себя Избранным.
Только ему было дано видеть то, что он про себя окрестил миром Цукуёми.
Он… Читающий Луну.
Луна в его видениях была кроваво-красной. Она пятном висела меж несуществующих грязных облаков… И, пожалуй, это было единственным, что казалось Итачи нереальным.
До тех пор, пока он не начинал «всплывать» наверх…
В такие моменты в ушах начинало звенеть от шума собственной крови, бегущей по венам… Слишком громко, слишком неуместно, слишком грубо…
Иногда хотелось схватить нож и выпустить разом всю кровь, чтобы только не мешало, не отвлекало, не…
А в какой-то момент Итачи понял, что миром Цукуёми можно управлять.
И тогда эта, другая реальность перевернулась с ног на голову.
Теперь, когда действие наркотика подходило к концу, Учиха уже не всплывал, а наоборот, падал…
Прямо в разинутую пасть багровой Луны…
Но до этого…
-
-
19.07.2010 в 03:04Он прожил сотни жизней. Испробовал всё, что было доступно человеку, и всё, что нельзя.
Он видел своих родителей. Живых. Счастливых. Они улыбались ему, и манили за собой, проваливаясь куда-то вниз, растворяясь в рваных облаках…
Итачи никогда не успевал поймать их, схватиться хотя бы за руку…
И каждый раз они как-то понимающе улыбались сыну, но всё равно, в конечном итоге, исчезали.
Он видел Саске.
Его младший брат хмурился и почему-то всегда теребил Итачи за штанину. На вид ему можно было дать лет пять, не больше.
В конце-концов, отото успокаивался и обнимал Учиху за плечи, доверчиво прижимаясь к нему всем телом, всё так же, не говоря ни слова…
Если вдуматься… В мире Цукуёми вообще было мало звуков…
В эти дни Итачи приходил в себя сам… Не обжигаясь пальцами о раскалённый докрасна несуществующий лунный диск. Просто засыпал, и всё.
А, проснувшись, плакал.
Плакал от безысходности, от отчаяния. Срывался, крушил квартиру, катался по полу, грыз руки…
Это называется «ломка»?
Учиха не мог дать этому названия.
Почему-то всё здесь было инородным, чужим… Даже воздух, которым он дышал.
В его реальности не было необходимости дышать. Там и воздуха-то не было.
Зато были родители… И был Саске.
И не было этой чёртовой боли, жрущей тебя изнутри.
И с каждым разом… С каждым разом Итачи чувствовал, что вот, ещё немного – и он дотянется рукой до Луны…
И плевать, что в мире Цукуёми небо было снизу.
Он нашёл его мёртвым, в своей квартире. В огромной луже крови, скрюченного, с перерезанными венами.
Рядом с кроватью валялась груда опаленных одноразовых стаканчиков. Пластмасса местами даже присохла к ворсу ковра.
Жалкое зрелище.
Саске досадливо поморщился. Не за тем он так долго искал своего непутёвого старшего брата, чтобы в конечном итоге найти только его холодный труп… Но судьба и на сей раз распорядилась событиями по-своему.
И, покидая квартиру аники, Саске только крепче сжал в руке грязный клочок бумаги. На нём неровным, угловатым почерком была выведена всего одна фраза.
«Никто не виноват, что моё небо было таким»
Из динамиков лилась бесконечная Лунная соната…
-
-
19.07.2010 в 19:50-
-
19.07.2010 в 19:58Автор.
-
-
19.07.2010 в 22:19-
-
19.07.2010 в 22:45Никакой свзяности тут не планировалось - сразу говорю. У наркоманов вообще перевёрнутое осознание того, что есть что.
Хм... Боюсь, я сделала слишком большую ставку на то, что с характером Итачи все уже знакомы. Он тут был... как бы, отправной точкой. Из этого надо было исходить. Это вроде погони за прошлым.
Ну, не суть) Автор действительно не наркоман, а заявка - интересная. Я думаю, только моим ответом она не ограничится, так что не переживайте)
Автор.
-
-
19.07.2010 в 23:14-
-
19.07.2010 в 23:17К Вашему сожаленью, я отлична знакома с его характером.
Оправдаться могу только тем, что если бы я взялась за детальное описание, то разогналась бы страниц до двадцати.
Автор действительно не наркоман, а заявка - интересная. Я думаю, только моим ответом она не ограничится, так что не переживайте)
Я не переживаю
-
-
19.07.2010 в 23:22Йат
Автор.
-
-
20.07.2010 в 11:56Про Лунную Сонату понравилось. Не знала, что её можно бесконечно проигрывать. А ещё это хорошо подошло к теме мира Цукиёми.
Сумбурно - да. Но как можно последовательно написать о наркотическом эффекте?
ООС Итачи ещё. Небольшой.
-
-
20.07.2010 в 12:28х)) Это в фике - мнение обывателя) Там просто ритм такой... и реприза, разумеется. Люди, в основном, знакомы с Лунной сонатой по первой части, а там переходы в начало можно делать бесконечно - они спокойно в музыку вписываются.
Да-да, я из этого и исиходила)
Не без этого. Хотя, мне кажется, зависимый Итачи - это уже ООС. К сожалению, наркотики откладывают свой отпечаток на человека.